Когда время судья и палач. Психологическая драма с криминальным событием - Алена Бессонова
— А мне что делать?!
— Пойди в магазин игрушек, купи банку и тысячу сто девяносто шесть небольших пластиковых шариков, положи их в эту банку и каждое воскресенье выбрасывай по одному. Очень скоро заметишь, как уменьшается количество отпущенных тебе дней на то, чтобы пообщаться с детьми и обнять любимую женщину.
— Ты купил? — вскинул подбородок Русаков.
Исайчев вздохнул:
— Нет не купил, но принимаю каждый свой день как подарок и стараюсь, стараюсь… хотя, чего там говорить, получается плохо! — Михаил вскинул указательный палец. — Но! Каждый день за исключением командировок, я с женой бегаю на рассвете по парку и целую её у заветной скамейки.
Русаков протянул руку для пожатия, произнёс с чувством явного недоумения:
— Детский сад какой-то… её богу…
— Ты сейчас куда? — спросил Исайчев.
— За шариками…
* * *
Кутергина Русаков, Исайчев и Васенко нашли у лунки, выдолбленной на льду Северной Двины. Мужчины осторожно, как на коротких лыжах шли навстречу небольшому человеку, одетому в зимний меховой комбинезон. Опущенные плечи, широкие бёдра и сильно кривоватые ноги делали его похожим на эллипс. Заметив Русакова, мужчина изобразил на лице, обрамлённом меховым треухом завязанным под подбородком, широченную добродушную улыбку:
— Александр Его-о-о-рович, дорогой! Какими судьбами? — закричал он высоким крикливым голосом и, делая шаг навстречу, разбросал руки в стороны. Обнимая и потряхивая Русакова, Кутергин внимательно осмотрел незнакомцев. Удовлетворив любопытство, кивнул:
— Поро лийже…[5]
— Салам лийже… — поприветствовал Кутергина Русаков.
— Какой ветер занёс тебя и твоих знакомцев на скользкий лёд моей реки? — спросил Кемай.
— Пойдём, дорогой, в бендегу [6]разговор есть…
На лицо марийца набежала тень:
— Неушто сынок мой провинился?
— Нет, нет, — поспешил успокоить Кутергина Русаков, — твой Пашай работяга отменный. Я им очень доволен, не жалею, что взял. Мы к тебе по другому делу. Дело давнее, Ася просила нам помочь…
Кемай остановился и, приложив обе ладони к груди, произнёс:
— Для Аси всё, что захочет. Ничего не утаю. Если не секретно…
Русаков игриво подмигнул Кутергину:
— А для пользы дела?
Кемай осуждающе покачал головой:
— Всё что смогу, расскажу… Всё, что смогу… Если не секретно…
В бендеге рыбака было жарко. В маленькой печи, изредка подёргиваясь бегущими слабеющими огоньками, остывали угли. Заслонка наполовину прикрывала горнило, в котором чуть виднелся бочок чугунка. Кутергин приложил руку к посудине, заулыбался:
— Щи из квашеной капусты заварил…
Он снял крышку с горшка, и вся бендега наполнилась терпким, вызывающим аппетит ароматом:
— Давай, Александр Егорович, мечи вон из того шкафчика тарель[7], я пока кёршёк[8] достану…
Подцепив чугунок ухватом, хозяин ловко плюхнул его на стол.
После шей и рюмочки водки Кемай раздобрел, поинтересовался:
— Говорите, чего пришли?
Гости тоже налились красными щеками, прислонившись к тёплым бревенчатым стенам бендеги, разомлели:
Кивнув в сторону Исайчева и Васенко, Русаков без предисловий сообщил:
— Эти ребята с самой Волги приехали, чтобы найти тех, кто убивал диких старателей. Куда делся оставшийся в живых?
Кемай медленно встал, подошёл и чуть отворил дверь, впуская холодный северный воздух. Закурил.
— Скажи, Александр Егорович, ты, как сюда ехал? Чего мне ждать?
Гости тоже поднялись и, вытащив из карманов пачки сигарет, пошли на выход. Русаков прикуривая от сигареты Кемая, ответил:
— Не такой уж я простак, кугыза[9]! Мы на машине твоего Пашая приехали. Он её к чёрному ходу Управления подогнал. Кроме него, никто не знает, что мы здесь…
— А Пашай где?
— У меня в кабинете спит, запертый. Пока не приедем будет там обретаться…
— Так, описается… — задумчиво произнёс Кемай, обдумывая совсем не то, что сказал.
— Обижаешь… у меня кабинет со всеми удобствами, — отозвался Русаков, внимательно наблюдая, как меняется лицо строго эксперта, — ну, Кемай, давай выкладывай…
Кутергин щелчком отстрелил фильтр докуренной сигареты и резво направился в бендегу. Остальные пошли за ним.
— Парню повезло, — начал рассказ эксперт, — росомаха бросилась на него не спереди, как всем остальным, а сзади, там был капюшон и клыки не задели сонной артерии, причём тот, кто направлял её решил, что работа сделана и отозвал зверя. Парень от страха упал в обморок. Когда пришёл в себя, к ране прижал платок и мех капюшона. И всё же крови потерял много. Едва дотащился до лагеря лесорубов, а они уже отправили его к нам в областную больницу. Старшая медсестра позвонила в полицию, я выезжал вместе со следователем. Взял все анализы. Когда прочёл их, понял, что это один и тот же зверь, что убил остальных. Сообщил начальству. Они главному врачу приказали старателя лечить, обещали через неделю парня забрать… но… — Кемай замолчал.
— Но… — подтолкнул эксперта Васенко.
— Но за ним пришли раньше и не полицейские…
— Его подельники? Из бригады старателей? — подсказал Исайчев, — и что?
— Не совсем… Его Ксюха спасла. Наша операционная сестра. Она из окна увидела мужиков, смекнула: за ним. Среди них был её сосед, узнала его. Бандит!
— Та-а-ак! И как? — нетерпеливо спросил Васенко. — Они небось всю больницу перевернули?
Кемай, соглашаясь, кивнул:
— Даже аварийные туалеты заставили открыть! Только Ксюха, хитрая девчонка, надела на раненого белый халат, маску и вошла с ним в операционную. Там как раз шла операция. Главный врач расклад понял: передал парню скальпель, поставил на своё место. Гости глянули, но входить не стали. Удовлетворились объяснением: больной ночью сбежал в неизвестном направлении…
— Откуда вам это известно? Вы ведь работали в экспертной службе, а не в больнице? — спросил Исайчев.
— Ксюха — соседка моя по дому. Мы с её отцом вместе росли. Она из наших, из мари…
— Из мари? — переспросил Михаил.
— Она тоже сбежала тогда с этим старателем… Сколько лет ни слуху ни духу…
— И родители не знают, где она? — вставил вопросик Роман.
— Родители померли давно…
— Она у них одна дочь? — продолжал уточнять Исайчев.
— Не одна. Третья по счёту. Ещё две старшие. Уехали девчонки из Холмогор в другие города, там замуж повыходили. Друган мой только девок на свет производил… Я его в этом плане обогнал. У меня тоже три девки, зато последний сын, — расплылся в благостной улыбке Кемай.
Исайчев похлопал Кутергина по плечу:
— Повезло… Сегодняшние фамилии Ксюхиных сестёр помните?
Кемай испуганно посмотрел на Михаила, потом на Русакова, спрятав глаза, ответил:
— Не-а, меня ж на свадьбы не приглашали…
— Кемай! — воскликнул Русаков, — росомаха детёнышей плодит, а злой демон их на убийство людей натаскивает. Ты сам понимаешь: его надо
